Новости Туризм

ГИБРАЛТАР КАК УБЕЖИЩЕ

Maria 15/02/2024

История Гибралтара

После провозглашения Второй Республики 14 апреля 1931 года в Испании начался процесс эмиграции монархистов, представителей знати и буржуазии за рубеж.

Не комильфо стало им жить в родной стране при социалистах, анархистах и коммунистах. Новые власти усердно проводили социальные чистки. Одним из самых ближайших мест, где можно было укрыться от беспредела новых властей, был Гибралтар.

Нет, испанские магнаты не были ангелочками с нимбами над головами. У каждого был если не откровенно криминальный, то по крайней мере теневой бизнес. Так что законный предлог для «раскулачивания» у левых был. Те, у кого все 5 лет Республики теплилась надежда на то, что вернутся спокойные времена монархической Испании, бежали в Гибралтар после победы Народного Фронта на февральских выборах 1936-го.

За обман налоговой и неуплату налогов, коррупцию и контрабанду был осужден магнат Juan March Ordines. 2 ноября 1933 года он бежал из тюрьмы в Алькала де Энарес, подкупив дежурного офицера тюрьмы — Eugenio Vargas Rodríguez. И бежал он в Гибралтар. Сразу по прибытии туда он провозгласил, что готов дать столько денег, сколько потребуется, для свержения Республики. Именно он был одним из главных финансистов путча 18 июля 1936 года. Правда, волей или неволей, но ему пришлось работать и на английскую разведку.

Надо сказать, что власти Гибралтара в лице губернатора Charles Carringtony и влиятельные финансово-предпринимательские круги Гибралтара приняли провозглашение Второй Республики очень настороженно. Они видели, что какая-то часть республиканской верхушки находится под сильным влиянием Четвертого Интернационала и, как следствие, Советского Союза. Они опасались, что ситуация на границе Гибралтара и Испании может выйти из-под их контроля и стать непредсказуемой. А эта граница была местом перевалки грузов угля и контрабандного табака, выращиваемого в Марокко — их основных видов деятельности. И деятельность эта могла вызвать много вопросов у правоохранительных органов Испании.

Гибралтар стал местом, откуда начали плестись нити заговоров против республиканской Испании. И уж, конечно, недаром перед началом путча там побывали и номинальный глава военного путча генерал Хосе Санхурхо, и генерал Франциско Франко. Активное участие в заговоре принимал и Pablo Larios Sánchez de Piña — один из представителей влиятельного малагского клана Лариосов.

Лариосы уже много десятилетий крышевали контрабандную торговлю табаком из Гибралтара. Даже обосновались там. Пабло Лариос родился в Гибралтаре в 1865 году.

Поэтому, когда 5 лет спустя после провозглашения Республики, 18 июля 1936 года, произошел военный переворот, все влиятельные члены испанской иммигрантской диаспоры Гибралтара стали на сторону путчистов.

Пресса Гибралтара сразу заняла недвусмысленную позицию по отношению к обеим сторонам конфликта: республиканцев в ней именовали не иначе, как коммунистами (чтобы хорошенько напугать обывателей), а путчистов — революционерами.

В общем и целом, власти Гибралтара придерживались политики невмешательства, которую практически сразу после начала конфликта провозгласили ведущие державы. Но благосклонно закрывали глаза на обширнейший трафик оружия, которое поступало путчистам от Муссолини и Гитлера через Гибралтарский пролив. И напротив, отказали в возможности поставок закупленного республиканским правительством угля, нефти и топлива через инфраструктуру Гибралтарского порта для заправки тех кораблей, которые должны были воспрепятствовать переброске воинских частей из испанских владений Северной Африки в Испанию.

Однако, когда началась переброска Легиона и Экспедиционного корпуса в континентальную Испанию, первыми городами, где с их помощью путчисты взяли верх, были Алхесирас, Херес де ла Фронтера и Кадис. Да и жители городков из местности Кампо де Гибралтар (вокруг залива Алхесироса), которые держали сторону законного правительства, оказались под угрозой жестоких репрессий. Марокканские части отличались звериной жестокостью по отношению к побежденным. Впрочем, это хорошо укладывалось в разработанную генералами-путчистами концепцию террора: надо было исключительной жестокостью сломить волю сильного противника к сопротивлению.

Практически сразу же путчисты поставили на границе с Гибралтаром заслон из марокканских частей, чтобы никто из республиканцев не мог там укрыться. Со стороны Гибралтара тут же были возведены заборы из колючей проволоки. Наплыв беженцев был огромным. Хаос, стоящий при этом на границе, — также. Многие добирались до территории Гибралтара вплавь, по морю. Власти Гибралтара сначала не хотели принимать беженцев. Но под давлением общественного мнения Метрополии, рабочих самого Гибралтара и решений, принятых в масонских ложах, границы открыли, и в Гибралтаре смогли укрыться около 5000 республиканцев.

Это было очень значительное количество беженцев для такой маленькой территории, на которой к тому моменту проживало 18000 жителей. Специальный лагерь разбили на том месте, где сейчас находится аэропорт Гибралтара. Кто-то устраивался спать на понтонах, стоящих в порту Гибралтара. Все ждали возможности эвакуации в республиканскую, пока еще, Малагу. Статистики никакой не велось. Едва ли помечались персональные данные прибывших беженцев. Это давало широкое поле деятельности для всех заинтересованных разведок. А сразу за границей с Гибралтаром, на испанской стороне, начиналась страшная бойня: бомбардировки городов и расстрелы без суда и следствия профсоюзных и партийных руководителей республиканцев.

Власти Гибралтара организовали отправку беженцев в Малагу, пока еще побережье не было занято итальянскими добровольческими частями и марокканскими частями путчистов.