Новости

ДВЕ ДЖОКОНДЫ ЛЕОНАРДО ДА ВИНЧИ

Marbella 02/04/2020

«Джоконда» из Лувра в Париже

Иконографическая теория о том, что «Мона Лиза» — это икона, где место Божьей матери заняла земная женщина, самая популярная. В том и состоит гениальность этого произведения, и именно поэтому оно стало символом начала новой эры не только в искусстве. Раньше искусство служило прежде всего церкви, а также власти и знати. Леонардо да Винчи доказывает, что художник стоит выше всего этого, что ценнее всего — творческий замысел мастера. На смену власти церкви и теоцентризму пришел антропоцентризм, поставивший в центр человека, а не Бога. Замысел Леонардо и состоит как раз в том, чтобы показать двойственность мира, и средством для этого служит образ Моны Лизы, в котором сочетаются божественная и земная красота, мужская и женская. Поэтому существует много версий и трактовок картины.

Зрители часто отмечают, что в образе Моны Лизы, несмотря на всю нежность и скромность, есть какая-то мужественность, и лицо юной модели, почти лишенное бровей и ресниц (по моде того времени), кажется мальчишеским.

Известный исследователь Моны Лизы Сильвано Винченти уверен, что Леонардо позировал… юноша в женском платье. И это не кто иной, как Салаи — ученик да Винчи, написанный им на картинах «Иоанн Креститель» и «Ангел во плоти», где юноша улыбается так же, как и Мона Лиза. В пользу этой версии говорят и особые отношения (на них намекал еще Вазари) модели и художника, что, возможно, связывали Леонардо и Салаи.

Да Винчи не был женат и детей не имел. В то же время существует документ-донос, где аноним обвиняет художника в содомии над неким 17-летним юношей Джакопо Салтарелли. У Леонардо было несколько учеников, с некоторыми из них он был более чем близок, утверждает ряд исследователей. Об этом рассуждает и Фрейд, который подкрепляет такую версию психиатрическим анализом биографии и дневником гения Возрождения. Заметки да Винчи насчет Салаи тоже рассматриваются как аргумент «за». Есть даже версия, что да Винчи оставил портрет Салаи (так как картина упоминается в завещании ученика мастера), а уже от него картина попала к Франциску I.

Еще одна неожиданная теория, на которую намекал еще Фрейд, нашла подтверждение в исследованиях американки Лилиан Шварц. Мона Лиза — это автопортрет Леонардо. Художник и консультант по графике Школы визуальных искусств в Нью-Йорке в 1980-х годах сопоставила знаменитый «Туринский автопортрет» уже совсем немолодого художника и портрет Моны Лизы и обнаружила, что пропорции лиц (форма головы, расстояние между глазами, высота лба) одинаковы.

Впрочем, есть и немало других кандидаток на звание Моны Лизы, которые конкурируют с Салаи: в первую очередь — это, конечно, Лиза Герардини, жена флорентийского тканевого торговца Франческо дель Джокондо, но это и Изабелла Гуаланди, Джиневра Бенчи, Констанца д’Авалос, распутница Катерина Сфорца, некая тайная любовница Лоренцо Медичи и даже кормилица Леонардо.

«Джоконда» из Прадо в Мадриде

В Испании слагать стихи «на итальянский лад» и читать Данте стало модно уже во времена короля Кастилии Хуана II (1406—1454), однако новые веяния итальянского искусства дошли до Испании с опозданием и во многом лишь благодаря Изабелле Кастильской (1474—1504), унаследовавшей от отца не только коллекцию, но и вкус к живописи. Несмотря на близость литературных и художественных идеалов, до XVI века итальянское искусство не привлекало большого внимания, чем объясняется скромность собрания ранней итальянской живописи в музее Прадо.

Но сегодня наш разговор — о Джоконде из Прадо, которая, безусловно, часто вызывает вопрос.

Пейзаж за спиной Джоконды, придающий фигуре живость и воздушность, до 2011 г. был скрыт черным фоном. Черная перекраска, вероятно, относится к середине XVIII века. Причины этого вмешательства остаются неизвестными, так как пейзаж на заднем плане остался в хорошем состоянии. Возможно, перекраска была функциональной для экспонирования копии в интерьере, в котором преобладали портреты на темном фоне. Черный слой и лак были тщательно устранены в лаборатории Мадридского музея. Когда убрали последние следы перекраски, открылись не только прекрасные детали тонкого тосканского пейзажа, который перекликается с фоном шедевра мастера Леонардо, но вернулось к свету и лицо женщины, и соблазнительные глаза, и загадочная улыбка «Джоконды» — всё было раскрыто во всей яркости. Удаление этого позднего добавления позволило обнаружить тесную связь этой копии, упоминаемой в испанских Королевских коллекциях с 1666 г., с оригиналом Леонардо да Винчи, хранящимся в Лувре.

Кроме того, технический анализ работы выявил, что картина из Прадо создавалась одновременно с произведением флорентийского мастера, и её слои краски также таят многие переделки и исправления, присутствующие в оригинале. Однако стиль мадридской работы больше напоминает манеру его учеников — или Франческо Мельци (1493—1572), или Андреа Салаи (1480—1540), о котором мы уже говорили выше. Так или иначе, аккуратность письма и использование благородных материалов — орех, лазурит, красный лак и другие — не позволяют расценивать эту работу как обычную рабочую копию. Это была не простая копия, как всегда считалось, а произведение, написанное не только одним из любимых учеников Леонардо, но и под его непосредственным наблюдением. Картина прогрессировала и менялась рука об руку с оригинальной композицией, написанной Леонардо. Поэтому картина является более чем копией мастерской.

Но все же они разные. В оригинале из Лувра лицо Моны Лизы затуманивается старой потрескавшейся краской, которая помогает придать ей вид женщины среднего возраста. В копии Прадо — светящаяся молодая женщина лет двадцати (обычно идентифицированная с Лизой Герардини, женой флорентийского тканевого торговца Франческо дель Джокондо). Стилю работы из Прадо более присущ рисунок, и поэтому картина теряет мистицизм и загадочность знаменитого сфумато Леонардо. А отсюда уходит почему-то и философская загадка картины, которая и делает её шедевром. Тем не менее, открытие копии — ровесницы великого шедевра — было принято двумя главными властями: Прадо и Лувром. И это даже очень интересно — сравнить две одинаковые и одновременно «не очень одинаковые» Джоконды.